Последний застал обитель в пору летней страды, когда «монастырь хлопочет, пользуясь отсутствием богомольцев, хлопочет, как хороший и запасливый хозяин», а сами «горы обращаются в обыкновенное дачное и увеселительное место» с соответствующей публикой: «Культурные господа, турнюрные барыни, скучающие землевладельцы, тощие чиновники, толстые купцы — все это часто толпами кишит в этих местах, любуется видами, вырезывает свои темные имена на скалах обители, пьет, ест, купается и катается на лодках по Донцу, а богомольца нет».
Впрочем,такую картину Каронин мог наблюдать лишь во второй свой визит. А впервые он побывал в Святых Горах несколькими неделями раньше, в мае, когда паломники еще не схлынули. И именно тогда он записал следующий характерный монолог старика-богомольца. Те же слова — с поправкой на личные обстоятельства — могли бы произнести 90% паломников из крестьянского сословия:
« — Всю жисть хранил Господь, помогал мне, достаток мне дал, снисходил к нашим грехам. Вот я и пришел потрудиться для Него, поблагодарить за все милости... Жисть наша, господин, грешная. Все норовишь для себя, адля Бога ничего... И зиму, и лето все только и в мыслях у тебя, как бы денег побольше наколотить, да как бы другого чего нахватать. Лето придет— ну уж тут совсем озвереешь. Мечешься, как скотина какая голодная, с пара на сенокос, с сенокоса в лес, из лесу в поле на жнивье, и все рвешь, дерешь, хватаешь, да все нацапанное суешь в амбар, запихиваешь под клети, да под сараи, да в погреб!.. И все опосля это пойдет в брюхо да на свою шкуру. И, прямо тебе сказать, озвереешь и недосуг подумать, окромя сена или овса, или муки, ни о чем душевном или божеском... Вот я и надумал. Всю жисть хранил меня Господь и всем благословил, и от бед соблюл меня... и, окромя того, стар уже я стал, к смерти дело подходит, вот я и говорю себе: "Будет, Митрофанов, брюху служить, пора послужить Богу, потрудиться для Него!"
И на веселом лице деда, обвитом белыми кудрями, выразилось полное восхищение.
— Слава Тебе, Господи, сподобил меня Творец побывать у Своих святых мест... Ну уж и точно святые места! Стало быть, Бог для Себя это место приуладил, коли ежели так чудесно оно...»
Очерки Каронина относятся к 1891 году.